Коллектив авторов - Литература. 10 класс
В стихотворении «Как хорошо ты, о море ночное…» привлекает картина волнующегося моря. Поэт всегда тяготеет к изображению природы в движении, в смене явлений. Он замечает, как «первый желтый лист, крутясь, слетает на дорогу», как «вихрем пыль летит с полей». Его привлекает «стихия бурная», «своенравная волна», он любит «грозу в начале мая». Но жизненные испытания, выпавшие на долю поэта, «их тяжкий гнет, их бремя роковое», неизбежно отражаются на его восприятии природы.
«Как хорошо ты, о море ночное…» – одно из «ночных» стихотворений Тютчева. В «безлюдье ночном» поэт с особенной остротой чувствует язык живой природы.
Взволнованно обращаясь к морю, покоренный его «обаянием», поэт создает проникновенную картину волнующейся морской стихии. Мастерски используемые повторы и повторяющиеся союзы и создают ощущение непрестанного «движенья» и «волненья» моря, несущихся волн. Чувственную ощутимость всему стихотворению сообщают бесконечные переливы света – лунное сияние (слово сиянье повторяется трижды), сверкание, блеск. Использует поэт и свой излюбленный сложный эпитет лучезарный, который противостоит оттеночному сизо-темно. Рисуя панораму «бесконечного вольного простора», Тютчев вызывает у читателя не только зрительные, но и живые слуховые представления как употреблением слов грохот, гром, гремя, так и звукописью всего стихотворения. Целостное, выразительное единство картины «великой» «морской зыби», до краев переполненной светом, звуками, движением, достигается и системой образных средств: сравнений (словно живое), метафор (облитое сияньем), олицетворений и эпитетов (тусклые звезды глядят с высоты). Чувства лирического поэта находят емкое воплощение в концовке стихотворения:
В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою —
О, как охотно бы в их обаянье
Всю потопил бы я душу свою…
В пейзажной лирике поэт все чаще вместо своего любимого времени года – весны – обращается к изображению осени, в которой он замечает «кроткую улыбку увяданья». Вместо обожествления появляется мотив «угрюмости» ночи, которая навевает «вялый, безотрадный сон» («Ночное небо так угрюмо…»). Восхищаясь зрелищем радуги «на влажной неба синеве», данной «нам на мгновенье», поэт приходит к мрачному выводу о бренности, безотрадности человеческой жизни, которая «уйдет всецело» («Как неожиданно и ярко…»). «Гармонии в стихийных спорах» он противопоставляет нравственное бытие человека, полное роковых случайностей. В душе поэта рождается сомнение, что в природе, которую он так боготворил многие годы, может быть, и «никакой от века загадки нет и не было».
В стихотворении «От жизни той, что бушевала здесь…» (1871) поэт глубоко задумывается над противоречием между вечной природой и бесследно уходящими поколениями людей:
Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих лишь грезою природы.
Поочередно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.
После долгого отсутствия на родине Тютчев не сразу откликается на те проблемы русской жизни, которые волновали общественную мысль. Первые стихотворения, написанные им по приезде в Россию, проникнуты тоской, воспоминанием о минувшем. Глядя на «оледенелую» Неву, белеющую в «мертвенном покое», он вспоминает «роскошной Генуи залив», который «на солнце пламенеет». В одном из стихотворений 1849 года он пишет:
Итак, опять увиделся я с вами,
Места немилые, хоть и родные…
Со временем Тютчеву все ближе и ближе становится Россия. Он реже вспоминает роскошную Геную, и Рим, и Дунай, его уже не тяготят однообразные картины севера. Любовь к России он ставит выше женской любви. Он восторгается терпением и величием народа, глубоко переживает его пассивность, трагизм жизни крепостных крестьян.
Над этой темною толпой
Непробужденного народа
Взойдешь ли ты когда, Свобода,
Блеснет ли луч твой золотой?..
Его стихотворения «Эти бедные селенья…», «Вот от моря и до моря…», «О вещая душа моя!..» Н. Г. Чернышевский называет выдающимися: «…давно мы не встречали в наших журналах таких стихотворений, которые заслуживали бы особенного одобрения своими художественными достоинствами. Теперь мы должны указать читателям на прекрасные пьесы, помещенные г. Тютчевым во 2-й книге «Русской беседы»…».
Выстраданная, искренняя любовь Тютчева к России звучит в стихотворении «Эти бедные селенья…» (13 августа 1855).
Горьким разочарованием в антинародной политике самодержавия проникнута беспощадная эпитафия Николаю I (1855):
Не Богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей,
И все дела твои, и добрые и злые, —
Все было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей.
Стихотворения Тютчева, посвященные России, говорят о том, что ее судьба еще не определилась окончательно. Он оставляет в стороне исследование причин «долготерпенья» народа, но верит в высокое призвание России («Умом Россию не понять…», 28 ноября 1866).
Размышления Тютчева о судьбе России нашли выражение не только в лирике, но и в ряде статей («Россия и Германия», «Россия и революция» и др.). «Любовь к России, – писал поэт и публицист И. С. Аксаков, – вера в ее будущее, убеждение в ее верховном историческом призвании владели Тютчевым могущественно, упорно, безраздельно… Россия для него была высшим интересом жизни».
Размышления поэта о судьбе России соединяются с напряженными раздумьями о судьбе русской женщины. Тема существования «без отрады и без слез» отражается в трагических нотах стихотворения «Русской женщине» (1848 или 1849):
И жизнь твоя пройдет незрима.
В краю безлюдном, безымянном,
На незамеченной земле, —
Как исчезает облак дыма
На небе тусклом и туманном,
В осенней беспредельной мгле.
Одно из центральных мест в поэзии Тютчева занимает любовная лирика. Глубокие переживания поэта, вызванные любовью «на склоне лет» к Е. А. Денисьевой и трагической утратой, нашли отражение в ряде стихотворений, которые получили название денисьевского цикла. Мотив «безнадежности» любви с особенной отчетливостью прозвучал в этом цикле. В нем Тютчев показывает глубокий драматизм и противоречивость любви, которая в русской лирике традиционно рассматривалась как единое, цельное чувство. Любовь в этом цикле стихотворений видится Тютчеву не только как «союз души с душой родной», но и как «роковое их слиянье, их поединок роковой»: она неизбежно завершается гибелью того, кто любит сильнее. В казалось бы слитном чувстве любви всегда таится противоречие, разлад: разлука или охлаждение, смерть или измена («О, как убийственно мы любим…», первая половина 1851).
Разрушительная сила любви рассматривается поэтом как следствие духовного хаоса. И вместе с тем высота души и чувства всегда подвергаются опасности гибельного вмешательства «бессмертной пошлости людской». «Денисьевский цикл» отличается глубокой, пронзительной правдой в раскрытии человеческих переживаний.
Мотивом «блаженства» любви проникнуто широко известное стихотворение Тютчева «К. Б.» (26 июля 1870), которое было вызвано воспоминанием о давней поре, когда молодой поэт, блиставший остроумием и глубоким, проницательным умом, в русской дипломатической миссии в Мюнхене познакомился с Амалией Лерхенфельд, отличавшейся поразительной красотой. Впоследствии она стала женой первого секретаря русского посольства в Мюнхене барона Крюденера, потом блистала на балах в Петербурге, где ее видели П. А. Вяземский и А. С. Пушкин. Тем временем Тютчев продолжал дипломатическую службу. Живя вдали от Петербурга, он спрашивал в одном из писем: «Видаете ли вы когда-либо госпожу Крюденер? У меня есть некоторые основания полагать, что она не так счастлива в своем блестящем положении, как я того желал бы. Какая милая, превосходная женщина, как жаль ее. Столь счастлива, сколь она того заслуживает, она никогда не будет. Спросите ее, когда увидите, не забыла ли она еще, что я существую на свете».
В 1836 году через баронессу Крюденер Тютчев передал в Петербург рукописи своих стихотворений, среди которых было и стихотворение, посвященное ей:
Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый край.
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай.
...................................
И ты с веселостью беспечной
Счастливый провожала день;
И сладко жизни быстротечной
Над нами пролетала тень.
По поводу этого стихотворения Н. А. Некрасов заметил, что оно «принадлежит к лучшим произведениям г. Ф. Т-ва, да и вообще всей русской поэзии», добавив, что «от такого стихотворения не отказался бы и Пушкин».
